Старт Страны Советов. Революция. Октябрь 1917 – ма - Страница 18

24 ноября Мясников был избран на съезде главнокомандующим фронтом. В новый фронтовой комитет были избраны 80 большевиков, 10 левых эсеров, 6 эсеров и 4 меньшевика. 25 ноября фронтовой съезд решил создать Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (Облискомзап), который стал органом региональной власти в Западной области и на Западном фронте.

Главкозап Мясников создал реквизиционные комиссии, которые в сопровождении солдат двинулись искать в области продовольствие для снабжения армии – пока у помещиков. Здесь советские вооруженные отряды сталкивались с группами, грабившими фольварки на свой страх и риск. Доходило до вооруженных столкновений с «мародерами». Победив в борьбе за войско и власть, большевики получали и бремя сложнейших проблем, которые нужно было срочно решать.

Но ключевая ставка в борьбе за армию еще не была разыграна. И находилась эта Ставка в Могилеве.

Ставка

В ноябре Ставка Верховного главнокомандующего стала ключевым пунктом, без контроля над которым Совнарком не мог чувствовать себя устойчиво. Именно отсюда и с Дона могла прийти «новая корниловщина». Но Могилев был ближе к Петрограду, чем Ростов-на-Дону.

После того как стало ясно, что не удастся протолкнуть к Петрограду войска, настроенные антибольшевистски, позиция Духонина в отношении большевиков изменилась. Они оказались не так уж эфемерны. Теперь Духонин видел свою задачу в том, чтобы «принять все меры, чтобы удержать войска на позиции, не открыть фронта и вывести их из возможности гражданской войны». Ставка была готова «пассивно бороться с ними, отстаивая от них распорядок в армии». Ставка занимается своим делом, не мешая Совнаркому считать себя правительством в Петрограде.

Но большевики не были источником беспорядка в армии, он вытекал из настроения солдатской массы, и большевики лишь оседлали это настроение. Так что тактика Ставки оказалась проигрышной. Она просто не могла опереться на какие-то значительные силы. А без этого не могла сохранять иммунитет своей деятельности перед лицом Совнаркома.

Духонин, заявивший о своем невмешательстве в вопросы формирования правительства, был готов общаться с большевиками через посредничество управляющего Военным министерством генерала А. Маниковского. Однако большевики не собирались признавать автономию Ставки даже на время, потому что важнейшим направлением их политики было срочное заключение перемирия на фронте.

7 ноября Совнарком потребовал от Духонина немедленно приступить к переговорам о перемирии. 9 ноября Духонин во время разговора по прямому проводу с Лениным, Сталиным и Крыленко поставил ряд вопросов: «1) имеет ли Совет Народных Комиссаров какой-либо ответ на свое обращение к воюющим государствам с декретом о мире; 2) как полагалось поступить с румынской армией, входящей в состав нашего фронта; 3) предполагается ли входить в переговоры о сепаратном перемирии и с кем, только ли с немцами или и с турками или переговоры будут вестись нами за общее перемирие». Советские лидеры ответили, что из их радиограммы от 7 ноября ясно, что речь идет «о немедленном начале переговоров о немедленном перемирии со всеми воюющими странами», но Духонин не имеет права замедлять посылку парламентеров какими-либо предварительными вопросами. Духонин в свою очередь считал, что без решения этих технических вопросов «невозможно ведение переговоров», на что Ленин и его товарищи ответили, что технические вопросы будут решаться по мере их возникновения в ходе переговоров, и ультимативно потребовали от и. о. командующего такие переговоры начать. Тогда Духонин перешел к внутриполитической сути дела: он не может вести переговоры от имени Совнаркома. «Только центральная правительственная власть, поддержанная армией и страной, может иметь достаточный вес и значение для противников, чтобы придать этим переговорам нужную авторитетность, для достижения результатов». В общем, не ваше это дело – вступать в переговоры о мире. Вот образует Учредительное собрание авторитетное правительство – с ним немцы в переговоры и вступят.

Тогда Ленин, Сталин и Крыленко объявили Духонину о его увольнении с должности «за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям». При этом Духонину было приказано продолжать дела до прибытия нового главкома Н. Крыленко или уполномоченного им лица.

Духонин отказался считать правомерным свое отстранение, создав тем самым еще один неподконтрольный советскому правительству военно-политический центр. А Ленин и Крыленко обратились по радио к солдатским комитетам с призывом: «Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем. Совет народных комиссаров дает вам права на это». Право подписи под договором о перемирии СНК оставлял за собой.

Таким образом, Совнарком действовал через голову и Ставки, и армейских комитетов, где пока преобладали социалисты. Крыленко так обосновывал позднее эти действия: «И нечего было бояться, что создастся хаос на фронте. Этим парализовывалась война; нечего было опасаться и немцев – они должны были занять выжидательную позицию, и они ее заняли. В то же время с контрреволюцией на фронте было покончено». Покончить с внутренними противниками на фронте в этот момент для большевиков было важнее всего.

Но с антибольшевистской Ставкой покончено не было. Общеармейский комитет (ОАК) при Ставке 4–7 ноября вел переговоры с прибывшими сюда политиками о конструкции новой власти. В Могилев приехали Чернов, Гоц, Авксентьев, Ракитников, Скобелев, Богданов, то есть лидеры правых крыльев и центра эсеров и меньшевиков. Их план заключался в том, чтобы созвать в Могилеве II съезд Советов крестьянских депутатов и противопоставить его прошедшему в Петрограде II съезду рабочих и солдатских депутатов. Крестьянский съезд мог стать опорой для альтернативного большевикам Временного правительства, имеющего преемственность с правительством Керенского. Создать это правительство надеялись не дожидаясь съезда, немедленно. 8 ноября ОАК выступил за создание демократического правительства во главе с Черновым. Таким образом, Могилев мог стать столицей альтернативной Совнаркому власти.